Тайны Истинного мира - Страница 20

Через несколько бесконечных секунд, заставивших нас поволноваться, дверь все-таки дернулась и стала очень медленно отъезжать с глухим шорохом.

Отчего-то внутри у меня неприятно ныло. Я быстро отодвинула Сэма себе за спину, привычным естественным жестом, и мальчишка поспешно отступил к стене.

Сердце стучало как сумасшедшее. В открывшемся зазоре появился слетевший с ноги мужской ботинок, потом и ступня в черном носке, истонченном на пятке так, что просвечивала светлая кожа. Наконец мы увидали тело полностью, с неестественно повернутым к нам бледно-синеватым лицом и аккуратной черной дырочкой посреди лба. Над мертвым клерком возвышался знакомый тип из кафе, в черной шапочке, натянутой до бровей.

В тот момент, когда в лицо мне пахнула горячая волна, я схватила Сэма за шкирку и заслонила собой от обжигающего удара. Стена воздуха прозрачным потоком накрыла хранилище, смяла стол, превратив в искореженную груду металла, и швырнула в противоположную стену. На долгие секунды воцарилась тишина. Я слышала каждый удар пульса, фиксировала любое движение.

Весельчак из кофе пошатнулся, растратив крохи своей силы на бессмысленную демонстрацию. Наши глаза встретились, в руке он держал самый настоящий пистолет, представлявший опасность гораздо большую, как мне тогда казалось, нежели спертый пошатнувшийся воздух.

– Держи! – выкрикнула я и резко выбросила вперед сумку.

Мужчина от неожиданности нажал на спусковой крючок, оглушительным выстрелом поразив летящий предмет, и замахал руками.

– Твою мать! – взвизгнул он зло.

Схватив за руку Сэма, я выскочила из хранилища, хорошенько толкнув нападавшего плечом, что тот пошатнулся. Как сумасшедшие мы неслись на лестнице, а вслед нам раздался вопль:

– Стой, Комарова! Все равно бежать некуда!

Снова загрохотало, и рядом с ухом пролетела раскаленная железная оса. Ударившись в стену, она оставила в бетоне черную аккуратную дырочку с опаленными краями. От испуга я отскочила, едва не толкнув мальчишку. В позвоночнике появилось неприятное сверление, будто бы ожидание крохотной пули. Все тело замерло в предчувствии разрезающей боли, и ноги двигались сами собой, словно кто-то сверху дергал за веревочки и заставлял их шевелиться.

Мы перескакивали ступени и задыхались, уходя от погони. Опять прогремел выстрел, но он казался не страшным – мы уже миновали длинный узкий коридор и выскочили через большую железную дверь в холл. Не сразу я поняла произошедшее. Только когда здоровяк в маске железными ручищами схватил нас с Сэмом за шкирки, как расшалившихся щенят, и почти по-доброму прогундосил:

– Ну, привет!

– Полный, – прохрипел мальчишка, которому ворот плаща врезался в шею.

Холл банка был заполнен веселыми ребятками в черных масках и в форме с эмблемой очень известного подразделения. Автоматы в руках у «налетчиков» были направлены в спины распластавшихся на полу испуганных сотрудников банка. В уголке, рядом со стойкой, свернувшись калачиком, тихо подвывала секретарь и размазывала черные от туши слезы. Банковский охранник сидел на стуле почти в бессознательном состоянии и диковато озирался вокруг.

Весельчак, преследовавший нас, выскочил нам вслед, задыхаясь и обливаясь потом. Его перекосило от злости и усталости, он сдернул с коротко стриженой головы шапочку и оттер багровое лицо. Сплюнув на мраморный пол, мужчина накинулся на меня и завопил буквально в лицо:

– Ну что, поймали тебя? Поймали?!

– Ты молодец, Виталик, – неожиданно для себя я назвала незнакомца по имени глубоким очень вкрадчивым голосом, от которого вдруг стало гадливо. – Только зачем демонстрацию устроил? Теперь сколько восстанавливаться будешь, неделю? Пистолет убери, а то распсихуешься и подстрелишь кого-нибудь, невзначай.

Мне казалось, что сознание мое раздвоилось. Была я одна Маша, а стало две. Первая дерзила и насмехалась незнакомым голосом, а другая сжалась в маленький клубочек и дрожала с несусветного страха и у нее бежали мурашки по спине. Сэм затравленно покосился на меня и тихо буркнул:

– Черт, этот твой голос. Вас в Зачистке специально учат так говорить?

У Виталия вытянулось лицо, а глаза наоборот сощурились до щелочек. Он зло прошипел:

– Не играй со мной, Маша, ты знаешь – рука у меня тяжелая! – Мужчина повернулся к заложникам. – Господа, шоу окончено, все свободны! Хорошего всем дня!

Он быстро и резко развернулся и стремительно направился к расползшимся стеклянным дверям на морозную снежную улицу.

Владилена терпеть не могла зиму. Всей душой она ненавидела снег, холод, грязь на дорогах от химического реагента, призванного делать асфальтированные поверхности менее скользкими и имевшего прямо противоположный эффект. Она не выносила новогоднюю суету и толпы бездушных безликих теней, торчащих в пробках и магазинах. Зимой тени становились совсем незаметными, будто прятались в снегопадах.

Этим морозным декабрем ее жизнь должна была измениться. Знать чужие секреты, значит, править миром и заказывать музыку на пышных балах. Особенно, когда тайны королевские. Кристаллы по сути своей простые энергетические заряды, которыми объедается ее милый глупый братик, должны были стать пропуском совсем в иной измерение, называемое Верхушкой.

И обязательно бы стали, если бы Маша Комарова, взлелеянная змея, не сделала финт хвостом и не сбежала с камнями! Чертова девка!

Женщина сделала глубокую затяжку ментоловой сигаретой.

Прежде чем войти, Виталик робко постучался, а потом проскользнул внутрь, едва приоткрыв дверь. Со стены сверху вниз на вошедших строго смотрел гнусный портрет хозяйки кабинета, на полу лежал белоснежный шерстяной ковер. Ему казалось, что проклятый половик отмеряет некую границу между ним и Верхушкой, представлявшейся блестящей черноволосой женщиной с птичьим острым носом и алыми губами.