Тайны Истинного мира - Страница 73

Главный из инфернов было открыл рот, и пока он не выдал очередной тирады о том, что сумел меня поймать, я прямо заявила:

– Нет!

– Чего нет? – Не понял он, и все четверо недоуменно переглянулись.

– Не пойду я с вами. У вас вчера шанс был!

– Эй, послюшай, опять ты, упырь нерасчесанний! – Услышала я голос с акцентом и окончательно озверела. Я круто повернулась к троице цыган, стоявших ровным строем и мешавших движению пешеходов.

– Шапка есть? – тихо, но грозно поинтересовалась я.

– Больше нетю, – развел тот руками. – Вот последний осталась. – Он ткнул пальцем в одного из охотников, прикрывшего вихрастую башку вязаной шапчонкой. – Но он давать не хочить!

– Отлично! – Кивнула я, а потом от всей души расставила руки, посылая точные резкие удары в грудь главарям.

Мужчины разлетелись в разные стороны, сбивая с ног незадачливых теней. Барон отлетел к гусенице-троллейбусу и прилип к разноцветному не слишком чистому боку, разбив стекло. Пассажиры внутри шарахнулись все на одну сторону, с изумлением тыча пальцами на висящего человека. Троллейбус тут же остановился, тени выбежали из открытых дверей, словно при эвакуации, а водитель с изумлением стал дергать нечаянного безбилетника за ноги, стараясь стащить на землю.

Инферну повезло гораздо больше. Сбив пару черно-белых фигур, как кегли, он ударился о какой-то блестящий автомобиль и, оставив на нем внушительную вмятину, без сознания улегся на асфальт, являя собой неоспоримое доказательство вины в глазах только что пострадавшего хозяина автомобиля. Охотники, оставшиеся без руководства, отчего-то стушевались и, сочли за благо броситься спасать пострадавших.

– Как ты с ними быстро, – усмехнулась Алина.

– Да, битва для них проиграна, но война в самом разгаре, – буркнула я.

Алина смотрела на Машу и испытывала искреннее уважение. В отличие от инферны, кажется, Комарова совсем не боялась. Ее лицо оставалось сосредоточенным и совершенно спокойным, даже расслабленным. Девушка походила на кошку, приготовившуюся к резкому прыжку, чтобы точной цепкой лапой схватить танцующий перед носом бантик из конфетной обертки. Саму Алину в тот момент охватила удушающая паника.

Она, настоящая трусиха, конечно, крепилась, но все равно прятала продолжавшие дрожать руки с ненавистными черными ногтями, которые было невозможно ни подпилить, ни толком срезать, под столом. По замерзшей мостовой за огромным окном кафе спешили черно-белые тени, радостные от переполнявшего их счастья и не слишком уж аппетитно пахнущие. Амбре их скудной энергии не шло ни в какое сравнение с одуряющим ароматом Маши Комаровой, сидящей напротив и лениво через полосатую соломинку потягивающей газировку. Иногда Алине, изголодавшейся за долгую, почти бесконечную зиму по теплой живительной силе солнца, казалось, что она не выдержит и глотнет полной грудью сладостной энергии наперсницы, но девушка держала себя в руках. Подобно тому как из последних сил справлялся Сэм, да и многие другие инферны, живущие в больших городах бок о бок с истинными. Выселка в таежные дали для всех них, отверженных по злобной шутке природы, представлялась адом на земле. Лучше сразу умереть, чем жить далеко от энергетических резервуаров Верхушки, пусть к ним и разрешали приникнуть лишь раз в семь дней. Конечно, никто не запрещал высасывать энергию из теней, их миллионы, восстанавливаются они быстро. Но для Алины питаться ими все равно что кушать в дешевой забегаловке котлету из бобика, еще полчаса назад счастливо махавшего хвостом. В общем, брезгливо.

Маша не смотрела на инферну, только на здание Зачистки за замершим окном, как будто высотка из бетона и стекла могла неожиданно испариться в воздухе. На запястье девушки поблескивал очень странный знак – черные квадраты. Новая неизвестная каста. У Алины тоже имелся знак, но он выглядел, как позорное клеймо: регистрация в городе, разрешение находиться ей, по сути инфицированной в утробе матери вирусом энергетического вампиризма, рядом с другими, здоровыми людьми. Сегодня утром, когда она со всех ног догоняла Машу, двое в штатском из Зачистки предъявили совсем свеженькие, только-только полученные удостоверения карателей и вежливо попросили показать печать. Алина, пряча глаза, задрала рукав, демонстрируя синюю пятиконечную звезду. Насмешники, совсем молоденькие, неопытные, долго и с чувством расшифровывали силовые знаки, пока у Алины не затекла рука. Они развлекались, пряча глумливые улыбки. Унизительно.

– Меня проверили сегодня, – вдруг брякнула инферна, прервав ставшую невыносимой паузу.

Маша оторвалась от созерцания улицы, блиставшей в солнечных холодных лучах, и непонимающе вскинула брови.

– Регистрацию, – пояснила Алина, смутившись. Как-то вылетело из головы, что Комарова забыла почти всю свою прошлую жизнь. Инферна для чего-то задрала рукав, продемонстрировав синюю звезду, которая с самого рождения жгла ей кожу как раскаленным железом.

– У меня тоже есть знак, – кивнула Маша, глянув на свои квадраты. – Похоже, Истинный мир любит клеймить своих жителей. Средневековье какое-то, не находишь? – И все. Она снова замолчала, отвернувшись.

Почему Алина чувствовала к ней такую необъяснимую симпатию? Нет, раньше она по-настоящему ненавидела Марию Комарову, подающего большие надежды карателя. В особенности, за вечера, что Данила Покровский проводил с ней. Ревновала, желала смерти и тогда, когда пробралась тайком в квартиру, и случайно столкнувшись с Машей в магазине мобильных телефонов. Только не сейчас.

– Я люблю Новый год, – снова попыталась она склеить беседу.